Четвёртый сезон «Ведьмака» пытался выглядеть как перезапуск с «бюджетным» Хемсвортом, но вместо второго дыхания издал лишь предсмертный хрип. Он ясно показал, что уйти следовало не Кавиллу, а тем, кто за шесть лет так и не понял, что делать со вселенной Сапковского. В нашем материале рассказываем, почему вам не стоит тратить время на просмотр — будто ещё остались те, кого нужно отговаривать.
Австралийский слон в комнате
Нет смысла отрицать, что интерес к четвёртому сезону «Ведьмака» в основном связан со сменой главного актёра. Место Генри Кавилла занял Лиам «младший брат Тора» Хемсворт. Этого оказалось достаточно, чтобы одни зрители обречённо махнули рукой, а другие — стали ждать премьеру с язвительным нетерпением.
Впрочем, закономерно. Кавилл был не просто лицом сериала, а его сердцем и последним бастионом всего «фанатского» в этом шоу. Он искренне верил в материал, защищал книги и персонажей от произвола сценаристов, и держал проект на плаву одной только преданностью. С его уходом сериал, и без того хромой и косой, окончательно лишился опоры.
Но когда мы сравниваем Кавилла и Хемсворта напрямую, прежде всего бросается в глаза не только более мощное телосложение Геральта в исполнении Кавилла, но и его экранный «вес» — присутствие и харизма, придававшие образу убедительность. В нём ощущались тяжесть прожитых лет и внутренняя сталь.
Лиам Хемсворт менее внушителен физически: выше, но легче и заметно пластичнее. И хотя визуально это не проблема — в конце концов, Кавилл порой выглядел даже чрезмерно массивным, — именно эта гибкость играет против него. На контрасте Хемсворт кажется не столько ловким, сколько мягким, почти бесхребетным.
Разница ощущается во всём — в голосе, мимике, химии между персонажами. Кавиллу хватало нескольких жестов, чтобы передать внутреннюю неоднозначность героя; даже «бездушное» американское «фак» в его исполнении звучало с оттенками. У Лиама всё превращается в дежурные формальности. Весь сезон из него лепят классического «хорошего парня», а единственная постельная сцена с Йеннифэр выглядит так, будто перед нами супруги, давно охладевшие друг к другу и выполняющие супружеский долг по расписанию.
Визуально сериал по-прежнему способен произвести впечатление — в боевых сценах. Хореография и постановка сражений балансируют на грани фан-сервиса и эффектности. Когда мечи рассекают плоть, а кровь и внутренности разлетаются фонтанами в слоу-мо, зрелище одновременно завораживает и забавляет, особенно когда Геральт копирует движения «игрового» ведьмака — при всём уважении к не самой изящной боевой системе The Witcher 3.
В сезоне есть несколько внушительных тварей и пара действительно удачных эпизодов с расправой над ними — например, сражение с монстром во время обороны моста на Яруге. Но впечатляющие моменты разбросаны по всему сериалу и не ограничиваются сценами с Геральтом. Эти вспышки насилия придают шоу краткий импульс жизни, но оживить его по-настоящему уже не способны.
Замена актёра сделала сериал уязвимым, а структура сезона лишь усилила этот эффект. История вновь разбита на три линии, и Геральту достаётся не столько треть повествования, сколько её осколки, разделённые с ансамблем второстепенных героев. К тому же ведьмак показан физически и морально истощённым, а потому у Хемсворта почти нет пространства для актёрской инициативы. Его герой не развивается, не ищет себя, а просто движется по инерции, растворяясь в общей массе.
Тем не менее замена Кавилла — далеко не главная проблема четвёртого сезона. Не повернётся язык сказать, что Хемсворт играет откровенно плохо или не старается. Скорее наоборот: он старается, но у него просто не было пространства даже для того, чтобы как следует облажаться, поэтому мне было несложно принять «нового Ведьмака». Главная беда в другом — в сезоне хватает решений куда более спорных и непонятных.
Что-то кончается, что-то начинается, а что-то никак не закончится
Четвёртый сезон начинается сразу после событий третьего. После переворота на Таннеде Геральт, Цири и Йеннифэр оказываются разделены войной, охватившей Континент, и каждый идёт своей дорогой. Израненный Геральт вместе с Лютиком и лучницей Мильвой направляется в Нильфгард, надеясь спасти приёмную дочь, которую, как он верит, удерживает император Эмгыр.
На деле в золотой клетке империи находится самозванка, подменившая настоящую Львицу из Цинтры, тогда как истинная Цири под именем Фалька скрывается среди банды разбойников, известных как Крысы. Йеннифэр тем временем собирает остатки магического «сестринства», чтобы дать отпор Вильгефорцу, восстановить равновесие и помешать чародею заполучить Цири.
Четвёртый сезон адаптирует роман «Крещение огнём» и частично «Башню Ласточки», но при этом оказывается самым коротким по хронометражу. Отсюда — скомканный, рваный темп и неизбежные проблемы с логикой. События следуют одно за другим, диалоги обрываются, сюжетные линии появляются и исчезают без развития. Вместо того чтобы углубляться в суть, история пробегает по верхам, отмечается на контрольных точках и тут же мчится дальше.
На этом фоне легко не заметить, что четвёртый сезон — один из самых близких к книгам. Он действительно довольно точно пересказывает события линий Геральта и Цири. Персонажи порой цитируют Сапковского почти дословно — я специально сверял эпизоды с оригиналом. Сначала это даже впечатляет, но вскоре становится очевидно: «почти дословно» не значит «хорошо». Чтобы понять почему, можно привести аналогию из стендапа.
Дорога без контекста
В любой удачной шутке есть две составляющие — сетап и панчлайн. Сетап подготавливает аудиторию, задаёт контекст, выстраивает ситуацию и создаёт ожидание. Панчлайн — это развязка, кульминация, игра с ожиданиями, переворот ситуации с ног на голову. Так вот, в четвёртом сезоне панчлайнов хватает, но сетапу уделяется катастрофически мало внимания.
Взять хотя бы эпизод с девушкой, которую Геральт спасает от отряда нильфгаардцев в первом эпизоде. В книге ведьмак настолько одержим поисками Цири, что ему чудится, будто эта девушка как две капли воды похожа на приёмную дочь, и от этого его праведный гнев вспыхивает с ещё большей силой.
В сериале же есть лишь сцена безудержной жестокости при расправе над нильфами, но авторы даже не попытались подобрать актрису, хоть немного похожую на Цири — хотя могли. Более того, можно было показать, как Геральту действительно мерещится Цири, а уже после расправы его разум проясняется, и он понимает, что перед ним совсем другая девушка. В таком случае отличие актрисы только подчеркнуло бы его одержимость. Но этот момент попросту упущен, и таких упущений в сезоне непростительно много.
Всё вышесказанное, на мой взгляд, слишком красноречиво говорит о том, что происходит дальше. Путешествие и сбор ганзы Геральта, которые в книгах напоминали роуд-муви, где герои сближаются, обретают себя и проходят совместное «крещение огнём», в сериале выглядят скорее как формальная зарисовка, попытка поскорее довести сюжет до «точки невозврата» перед финальным, пятым сезоном.
Как водится, из-за этого достаётся не только Геральту. Лютик весь сезон выступает амбассадором «страдающего средневековья», Золтан Хивай отвечает за нелепые фразочки, а Регис, сыгранный Лоуренсом Фишберном, больше напоминает заботливую бабушку-Морфиуса, чем аристократичного высшего вампира. Даже Мильва, которая в книге вызывала симпатию своей язвительностью, в сериале, на удивление, выглядит ещё менее «сильной и независимой», и это делает её образ более поверхностным.
Чтобы убедить вас, что авторы действительно спешили, достаточно привести ещё один пример. В книге есть эпизод, где герои рассуждают о праве женщин самостоятельно решать судьбу своей беременности — фрагмент, за который в любой другой ситуации сценаристы Netflix ухватились бы мёртвой хваткой, и их никто не смог бы упрекнуть в нарушении канона. Ведь это не выдумка, а слова самого Сапковского, который, если вдуматься, тот ещё феминист. В сериале даже этот момент проскакивают галопом, ограничиваясь коротким «я уже сама всё решила».
Однако всё, что сценаристы «сэкономили» на Геральте, они вложили в Йеннифэр. В оригинале она почти не участвует в событиях «Крещения огнём», а здесь превращается в центральную фигуру сопротивления. Она собирает целую армию чародеек и решает обучить их сражаться (внимание!) в ближнем бою, чтобы выступить против самого могущественного мага Континента. Ради этого она приглашает в Монтекальво ведьмаков — включая Весемира и Ламберта.
Если это звучит абсурдно, то только потому, что так и есть. Это полностью высосанный из пальца — или откуда там Netflix обычно высасывает — сюжет, лишённый какой-либо связи с каноном. Вся эта линия выглядит как бюджетная пародия на «Дары Смерти» с обязательной «обороной Хогвартса» при участии «тридцати спартанок», одна из которых, к слову, даже бородатая.
Ласточка без башни
Линия Цири и её новых спутников, как и многое в этом сезоне, старается следовать книжному канону, но спотыкается о те же грабли, что и остальная часть сериала, успевая при этом накидать по пути собственных. Отказ от себя, от прошлого, превращение принцессы в кровожадную мстительницу, упивающуюся собственной жестокостью, показаны схематично и без эмоциональной глубины.
В книгах это история взросления и внутреннего разложения, доводящая героиню до самой нижней точки, от которой она затем отталкивается, чтобы Ласточка смогла воспарить. В сериале же развитие Цири сведено к подростковому бунту, лишённому реальной мотивации. Даже сцена насилия со стороны Мистле, которая должна была стать переломной и разрушить остатки прежней Цири, подана мягко — потому что… Netflix. Стрелочка по-прежнему не поворачивается, поэтому показывать насилие женщины над женщиной Лорен Хиссрич посчитала «неудобным».
Образ Крыс, у Сапковского символизировавший поколение, искалечённое войной и лишённое морального компаса, здесь превращён в вычурную декорацию. Их собрали по принципу «разнообразие превыше всего», но даже в этом плане поражает безвкусица. Смотреть на них откровенно неприятно. Вместо банды одержимых отморозков, выброшенных на обочину жестоким миром, мы видим горстку жалких подростков в кожаных доспехах. Они не вызывают ни страха, ни уважения, ни сочувствия — только раздражение. Поэтому появление Лео Бонарта становится редким моментом, когда сериал наконец оживает.
Шарлто Копли привносит в шоу безумную, почти «тарантиновскую» энергетику. Его Бонарт — воплощение маниакального хаоса, где обаяние неотделимо от угрозы. В каждом кадре он притягивает взгляд, заполняет собой всё пространство и создаёт напряжение даже в статичных сценах — например, когда просто ест. Но и этот образ не избежал общей поверхностности повествования. В книгах Бонарт служил зеркалом для Цири, гротескным отражением того, каким монстром она могла стать, окончательно потеряв себя. Здесь же этот контраст почти не ощущается.
Netflix подложил крысу. Точнее «Крыс»
Ирония в том, что именно после появления Бонарта становится ясно, насколько беззубо выглядит весь остальной сериал. На его фоне особенно парадоксально, что спин-офф «Крысы. Ведьмачья история», собранный из обрезков и переживший производственный ад, оказался куда цельнее и внятнее основной линии.
Первоначально проект задумывался как отдельный мини-сериал, призванный расширить вселенную и привлечь новую аудиторию. После провала «Происхождения» и стремительного падения интереса к «Ведьмаку», Netflix почти на год заморозили производство. Съёмки, начавшиеся в 2023 году в Южной Африке, продлились всего два месяца вместо запланированных шести. По словам инсайдеров, после просмотра отснятого материала руководство студии решило, что это не стоит показывать людям.
Проект признали проблемным и всерьёз рассматривали возможность списать его в убыток. Среди альтернатив упоминались два варианта — использовать сцены как флешбеки в четвёртом сезоне или выпустить отдельным спецэпизодом. В итоге выбрали второе, но стыд оказался настолько велик, что зрители узнали о «Крысах» лишь в день премьеры нового сезона. Netflix буквально подложил их вместе с «Ведьмаком».
Признаюсь, я был искренне удивлён, насколько лучше выглядит эта работа по сравнению с основным сериалом. При всей нарочитой вторичности она честнее в своём хаосе. Да, это по-прежнему ворох клише и наспех сшитых характеров, но, в отличие от оригинала, здесь хотя бы есть понимание, о чём история — о молодых людях, которые не спасают мир, а просто пытаются выжить, пусть и самыми неправильными способами.
Даже «разнообразный» состав банды Крыс, вызывавший в четвёртом сезоне физическое отторжение, здесь временами демонстрирует химию. Внешний облик персонажей — от грима до костюмов — воспринимается приятнее, и именно снижение градуса карикатурности идёт проекту на пользу.
Отдельным украшением спецэпизода стал Дольф Лундгрен в роли ведьмака Брегена. Сначала кажется, что звезду боевиков девяностых вытащили лишь затем, чтобы в его лице посмеяться над поколением, выросшим на книгах Сапковского. Но вопреки ожиданиям эта история действительно работает. Пусть она и неканонична, но превращается в притчу о старом ведьмаке, который давно разучился спасать мир, но всё ещё способен защитить тех, кто рядом. Бреген получает вполне сносную арку искупления, которой позавидовали бы персонажи основного сериала.
Но даже несмотря на это, советовать смотреть спин-офф я бы не стал. Он кажется цельнее лишь на фоне разложения основного шоу, а сам по себе не имеет ни веса, ни смысла. Проще не смотреть ничего из этого — франшиза уже сказала о себе всё, и ничего нового в этих объедках вас не ждёт.
Это показательно для всего состояния ведьмачьей вселенной Netflix. Когда спин-офф, собранный на коленке из лоскутов отснятого материала, выглядит убедительнее главного сериала — в системе явно что-то сломалось окончательно.
Netflix и дальше будет делать вид, что всё идёт по плану, но шесть лет назад нам обещали семь сезонов. Теперь остался лишь пятый, финальный, в который предстоит впихнуть ещё больше материала, чем в четвёртый. А это значит, что дальше нас ждёт всё та же каша — холодная, постная и бессмысленная.
Diagnosis
Если раньше ещё можно было спорить, хорош сериал или плох, насколько он отклонился от канона и заслуженно ли его ругают — теперь не о чем спорить. Я честно давал ему шанс, потому что верил, что каждый имеет право на свою версию «Ведьмака». «Никто не отнимет у меня книги, игры и тот мир, который я полюбил», — говорил я. Но с каждым новым сезоном становилось всё очевиднее — спорить в сущности не о чем. Даже энергия полемики иссякла.
Четвёртый сезон уже не раздражает и не вызывает негодования. Смотреть на это шоу — всё равно что наблюдать за разложением тела, которое ещё шевелится по инерции, хотя жизнь из него давно ушла. Netflix делает вид, что всё под контролем, но их «Ведьмак» уже мёртв. Не из-за замены актёра, не из-за творческих вольностей и даже не из-за пресловутой «повестки», которой, к слову, у Сапковского хватало и без подсказок от продюсеров Netflix. Он умер от безразличия — потому что в нём больше нет ни страсти, ни смысла, ни души.
Цири однажды сказала: «Жизнь — это дерьмо, кровь и смерть». Про сериал «Ведьмак» можно сказать примерно то же самое. Только если убрать кровь и смерть — что останется?
The Witcher 3: Wild Hunt
